Люта, как преисподня, ревность

ПРОТОИЕРЕЙ АРТЕМИЙ ВЛАДИМИРОВ 
Наверное, закономерно, что в разговоре о супружеской жизни рано или поздно речь зайдет о ревности этой, как считают, непременной спутнице любви. Даже в Песни Песней Соломона два эти чувства поставлены рядом: «…крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она пламень весьма сильный» (Песн. 8, 6). О том, сколь часто соседствуют любовь и ревность, говорит и Евангелие: ведь святые апостолы ревновали друг друга ко Христу, желая быть как можно ближе к любимому Учителю. Как же современному христианину нужно оценивать это чувство, если оно возникает в его душе?

Прежде всего разграничим славянское слово «ревность» (в значении «ревность по Бозе»), подразумевающее действительно святое, возвышенное чувство, суть которого— стремление содействовать славе Божией, огненное желание угождать Богу, и одному Богу, и иное, душевное чувство – ревнование, ревность, которой не лишены были до времени и апостолы, покуда не возродились благодатью Духа Святого.

Если говорить о ревности, которая имеет место в отношениях супругов, то это конечно же тяжелое, страстное чувство, доставляющее мучения человеку. Равнодушие ужасно, но не менее ужасна и ревность, порой заглушающая совершенно голос разума и делающая человека своеобразным маньяком, лишающая его нравственной свободы. Эта ревность называется в Библии жестокой, как ад; эта ревность доводит иногда до умоисступления и убийства, зачинаясь и совершаясь в человеке не без участия демонов.

Отчего она возникает? Конечно же от недостатка доверия к любимому, от недостатка благородства в душе любящего. Возникает она, наверное, и потому, что мы не любим в Боге того, кого любим, — ведь благодать не насилует, любовь не подавляет. Любя, мы отдаем себя другому. Предмет любви для нас не вещь, и мы не простираем на него права собственности. Истинная любовь не порабощает человека, а стремится уважать в нем ту царственную свободу, которая является чертой образа Божия.

Все-таки каждый из нас соткан из плоти и крови, и поэтому христиане, ведущие семейную жизнь, должны быть очень деликатны, осмотрительны, осторожны, должны бояться и намеком подать своей половине малейшую пищу для ревнования.

Но это кажется почти невозможным, особенно в семьях, которые живут, что называется, «открытым домом», когда у супругов много друзей, каждый увлечен любимым делом…

Имея сам почти двадцатилетний стаж супружества, я размышляю об этом предмете и как священник, который исповедует людей семейных. Мне кажется, каждому из христианских супругов важно всегда следить за своим расположением, внутренним настроем, за своей мыслью и тотчас бить тревогу, когда сердце — а оно ведь у нас падшее— находится «на грани» и готово увлечься.

Знаю, что если я тотчас осекаю сам себя, мысленно каюсь, возвращаясь в положенные мне пределы, и не допускаю духу блуда даже оцарапать мою душу, то Господь в награду за верность не допустит ничего такого, что питало бы мою ревность. Если христианский супруг или супруга стараются быть беспорочными в отношении друг друга и даже мысленно не согрешать, то благодать венчания в полной мере царствует в их умах и сердцах, и темное облако греха даже не прикасается к ним. Но это непрестанный труд, а ведь каждый из нас подвержен искушениям… Часто приходится видеть, что супруги — по недостатку опыта совместной жизни или по некой простоте, увлекаясь каждый своим делом, — не умеют жить общим домом. А ведь недаром сложилась пословица: «Кто чем увлекается, тот тем и искушается».

Даже благородные, возвышенные занятия, относящиеся к богослужению или творчеству, не должны полагать между супругами никакого разделения. Как об этом прекрасно пишет в своих дневниках царица Александра Феодоровна, жена должна уметь жить делом мужа, а муж — проявлять заботу и не- поддельный интерес к кругу обязанностей жены, так чтобы у них действительно было все общее: одна душа, одно сердце- и они смотрели бы на мир единым образом и жили в полной мере душевными переживаниями друг друга. Тогда и помысел о ревности не сможет прорасти на сердечной почве.

К сожалению, в современных семьях часто случается, что ревность возникает не только в отношениях супругов, — есть ведь еще родители, дети, и порой все теснятся в одной квартире:… Для многих становится серьезной проблемой рождение ребенка, когда у мужа появляется множество поводов упрекнуть супругу в отсутствии былого внимания. А уж отношения свекрови и невестки стали просто «притчей во языцех», и одному Богу ведомо, сколько по этой причине было пролито слез молодыми женами и не очень молодыми мамами их мужей.

Если у свекрови достает ума и она знает жизнь, то совесть подскажет ей, сколь тактично она должна относиться к новой семье. Сама жизнь поможет ей отказаться от своего чада в пользу половины, которую то обрело, по библейскому слову: «…оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт. 2, 24). Ревность к избраннику или избраннице чада в полной мере обнаруживает родительский эгоизм: слепую, животную родительскую любовь, которая не созидает, а разрушает. В самом деле, сколько семей распалось из-за того, что родители нарушили данный Богом чин, иерархию взаимоотношений, и вторглись туда, куда не должна ступать нога постороннего человека! Третий здесь — действительно лишний.

Относительно первой упомянутой Вами коллизии тоже требуется размышление и христианское понимание проблемы. Прекрасно говорит протоиерей Димитрий Смирнов об иерархии семейных отношений: сначала муж и жена, их попечение друг о друге, затем дети, а затем родители. Это не значит, что мы должны оставлять родителей без внимания. Но основа основ — мир и согласие между мужем и женой.

Молодые женщины, супруги-христианки, конечно же не должны совершать ошибку и с появлением ребенка переставать интересоваться мужем — в этом будет определенная нравственная аномалия. Один многоопытный духовник, которого мне посчастливилось знать, говорит, что если в семье муж пьет или бьет, то это верный признак недостатка мудрости и подлинной любви в сердце супруги. Современные люди очень слабы, эгоистичны, падки на всякие пороки… Едва лишь удельный вес супружеской женской любви будет перемещен в сторону детей или кого бы то ни было (чего бы то ни было) — муж, оставленный без попечения, начнет увядать, как растение без солнечного света. И напротив, прозорливая, умная, добродетельная женушка будет фокус своего внимания неослабно держать на сердце мужа, никогда не умалит попечения о нем, дабы он чувствовал себя удовлетворенным, насыщенным, радостным. И, конечно, платил тем же своей супруге, являясь подлинным духовным главой Богом данного союза. Поэтому нужно определенно сказать, что исключительное попечение о детях, при снисходительном «отмахивании» от супруга: дескать, то, что связано с мужем, меня не интересует, дети для меня главное, — такое расположение сердца жены-христианки неправильно, греховно.

Мне хотелось бы вернуться к началу нашего разговора. Ведь многие так или иначе судят о глубине любви по наличию или отсутствию ревности, руководствуясь расхожим утверждением, что «не ревнует — значит, не любит». Как быть, если ревность все же поселилась в душе одного из супругов, если для нее — намеренно или случайно — был дан повод?

— Безусловно, ничего не может быть отвратительней, чем «треугольник», созданный творческим воображением (а может быть, и жизненной практикой) Н. Г. Чернышевского в романе «Что делать»: Кирсанов, Лопухов, Вера Павловна; свободное мигрирование венчанной жены от мужа к соратнику по революционным делам… Это вырождение и смерть души. Другое дело, что ревность находит место в сердце человека, свивает там гнездо в случае, если он не обращен всеми силами своей души ко Христу. Плотская ревность свойственна человеку грубому. Чем духовнее личность супруга, тем полнее он вверяет судьбу своей семьи в руки Божии, а стало быть, тем глубже и сердечнее молится о ненарушимости мира и согласия в семье своей, и именно в молитве к Богу высказывает и выливает, выплакивает все то, что в языческих союзах обрушивается на голову легкомысленной половины. Внимательный христианский супруг не может не замечать малейших отклонений в сердце и мыслях любимой, не может не видеть тех опасностей и соблазнов, которые постоянно стучатся в двери семьи. Но как по-разному ведут себя мужья! Один накричит на свою жену, другой ударит, третий перестанет разговаривать, четвертый будет сидеть с мрачным лицом и односложно буркать что-то в ответ на слова супруги…

А иной не повысит голоса, как обычно, поздоровается, в осторожной форме спросит супругу или выразит свое беспокойство, не потеряв ни нежности, ни доверия, ни любви. И этот вопрос, эта тревога, идущая из чистого, добродетельного сердца, будут куда более действенны, чем внешняя поза или какая-то грубость, хотя бы и внушенная оскорбленной любовью.

Мне вспоминается в связи с этим прекрасный эпизод из книги «Отец Арсений», которую многие наши читатели знают и любят. В заключительной ее части речь идет о женщине, обретшей мир с Богом у ног духовника, отца Арсения. Долгое время она изменяла мужу, находясь под ослепляющим воздействием плотской любви, которая захватила все ее существо… Но муж в той семье был истинным христианином. Зная, чувствуя то недоброе, что вошло в семью, он ни слова не говорил супруге, но часами молился Богу, ведая, что лишь Врач Небесный может излечить эту смертельную, зияющую язву.

Другой бы на его месте поступил иначе: выгнал бы жену, выкинув вслед за ней и вещи, или ушел бы сам. Но муж, памятуя, как силен диавол и как трудно, мучительно избавиться от его плена, молился и молился, прося Господа и Богородицу вмешаться… И победил в этом бескровном сражении — жена отрешилась от своего ослепления: усовестившись безмолвного ангела, которым был не кто иной, как ее собственный муж, она пришла к покаянию, и мало-помалу семейная жизнь восстановилась.

Есть два рода любви, из коих одна святая, а другая нечистая… одна покорная Богу, а другая страстная; одна мирная, а другая мятежная; одна — предпочитающая истину похвалам заблуждающихся, а другая — жадная ко всеобщим похвалам; одна — желающая ближнему того же, что и себе, а другая — желающая подчинения ближнего себе самой… Эти два рода любви существовали еще в ангелах, один в добрых, а другой в злых, и положили различие между двумя градами, образовавшимися в человеческом роде… Из их временного смешения происходит настоящий век, пока на последнем Суде они будут разделены, и один, соединившись с добрыми ангелами, наследует со своим Царем вечную жизнь, а другой, соединившись со злыми ангелами, будет отослан со своим царем в огонь вечный.
Блаженный АВГУСТИН

___________________________

прот. Артемий Владимиров. “Любовь и вера”. М., 2003.

Теги: брак, взаимоотношение в семье

PRAVMIR.RU